Ничего лишнего
Не чувствую, что мы разделены.
Ты просто спишь. И жизнь, как прежде, длится.
А я смотрю твои цветные сны,
Уже не видя самого сновидца.
Расправлен дух в последней тишине
Недвижный лик из мрамора извили.
Но что же, что же движется во мне
По чьим веленьям сердце оживили?
Не чувствую, что мы разделены.
Ни "там", ни "здесь" - все те же волны света.
Ты спишь, а мне показываешь сны.
Цветные сны твои. Но сны ли: это?
Бессмертие... Оно живет вот тут.
В моем виске пульсирует бессмертье.
Чужие сны невидимо плывут
И предстают перед глазами сердца.
Не разбуди, а вниди в чуткий сон.
Волшебный сон скалы столетья длится.
Отвесом к небу профиль устремлен.
Пространство кружит, как большая птица.
Не разбуди... Ну что с того, что вдруг
Покажешь всем, откроешь перед всеми?
О, веточки надорванной испуг!
О, вскрикнувшее, раненое время!
Не тронь его. Источники темны.
Чем глубже пласт, тем тише, безответней.
Лишь научись глядеть чужие сны
И явь войдет в твой сон тысячелетний.
Зинаида Миркина
Ты просто спишь. И жизнь, как прежде, длится.
А я смотрю твои цветные сны,
Уже не видя самого сновидца.
Расправлен дух в последней тишине
Недвижный лик из мрамора извили.
Но что же, что же движется во мне
По чьим веленьям сердце оживили?
Не чувствую, что мы разделены.
Ни "там", ни "здесь" - все те же волны света.
Ты спишь, а мне показываешь сны.
Цветные сны твои. Но сны ли: это?
Бессмертие... Оно живет вот тут.
В моем виске пульсирует бессмертье.
Чужие сны невидимо плывут
И предстают перед глазами сердца.
Не разбуди, а вниди в чуткий сон.
Волшебный сон скалы столетья длится.
Отвесом к небу профиль устремлен.
Пространство кружит, как большая птица.
Не разбуди... Ну что с того, что вдруг
Покажешь всем, откроешь перед всеми?
О, веточки надорванной испуг!
О, вскрикнувшее, раненое время!
Не тронь его. Источники темны.
Чем глубже пласт, тем тише, безответней.
Лишь научись глядеть чужие сны
И явь войдет в твой сон тысячелетний.
Зинаида Миркина