"... От отца он унаследовал склонность к философии и к схемам, но очень неудачно, почти карикатурно, и эта склонность задавила в нем поэта. От матери музыкальность, что было положительным, и сатирическое направление ума, тоже поведшее его ложными путями. В А. Белом были несомненные искры гениальности (я строго различаю гениальность, как восприятие и создание совершенно нового и по–новому, от талантливости, как способности оформлять уже существующее), но не было достаточно талантливости. Отсюда внутренняя драма А. Белого. Он, как никто, видел мир в аспекте мифа, он создавал или возсоздавал миф. И когда он делал это непосредственно, его гениальность светила пучками ярких лучей, даже физически я воспринимал эти лучи. Ho А. Белый бьіл недостаточно умен для своей глубины, он не имел сил выразить ее самостоятельно и потому всю жизнь искал чужих форм и способов выражения, чуждых себе, стараясь втискать в эти, в сущности враждебные себе схемы, свое подлинное. То это было ницшеанство, то кантианство, то когенианство, то синдикализм, то антропософия и т. д. И свои ценности он, много стараясь и много работая, лишь портил, затемнял и уродовал. В свои лучшие времена А. Белый мне представлялся Ариэлем, духом воздуха, сотканным из звуков эоловой арфы, и восприятие им Мира было бездонно глубоко. Среди других людей, тонких и по своему глубоких, он проносился как дуновение горного ветра, всем отдаваясь и никем не задерживаемый. Ho эти вибрации постепенно затягивались корою условных неуклюжих схем, под которыми он задыхался - и задохся. Ему хотелось быть не ребенком, а взрослым, и маски взрослых, которые он надевал на себя, его погубили."

П. Флоренский