читать дальшеЭтот учебный год — последний. Я бы, пожалуй, ушёл, но есть нерешённые задачи. Классное руководство 9 «Б» — в первую очередь. Родители очень просили, обмануть их ожидания было бы непорядочно с моей стороны. В следующем году будет только один десятый класс, мы бы расстались в любом случае.
Мне 61 год. Да, умею пользоваться глобальной сетью, спасибо В. В. Путину за компьютеризацию школы в 2003 году и курсы для учителей. Нет, информатику я не преподаю, мои дисциплины стары как мир: математика и физика. Мой рассказ предназначен для тех, кто не понимает, почему тот или иной человек стал учителем средней школы. Домыслы на этот счёт я слышал и в свой адрес, в том числе и от учеников. Когда 10–12-летний ребёнок говорит, что ты учишь потому, что сам ничего не умеешь — это след «деятельности» взрослых. В таком возрасте среднестатистический ребёнок до такого не додумается, у него учитель — ещё авторитет. Старше — возможно.
Я не буду прикрываться регалиями и заслугами, просто послушайте из первых уст.
Моя мать — кассир банка, отец — водитель самосвала на угольном разрезе. Как я учился в школе? Посредственно. Двоек не было, особого желания учиться — тоже. Радостно шёл на три предмета: труд, физкультура и история. Кем хотел стать? В те годы, по моде в нашем городе — шахтёром, но родители настаивали на десятилетке. В старших классах я подтягивался 22 раза. Драться не умел, но ко мне не лезли. В 16 лет у меня стремительно упало зрение по невыясненным тогда причинам. Про шахту пришлось забыть. Мой друг, почти отличник, поехал в Москву поступать в Менделеевский. Поехал я с ним скорее для компании, нежели для поступления. Не поступил, конечно. Сидеть без дела тогда было как-то не принято, и я пошёл по заводам устраиваться на работу. Начал по алфавиту, на первом же заводе меня приняли.
Авторемонтный.
Ничегошеньки я не умел. На первых порах доверяли мне только двигатель на блоках дёрнуть, потом втянулся. Изучал по ночам устройство двигателя по картинкам, днём пытался сопоставить это с грязной, запылённой и замасленной грудой запчастей. Напарнику я был абсолютно безразличен. «Смотри сам, там всё видно», — его любимая фраза. А вот бригадир… Тогда я впервые задумался о роли учителя. Через три месяца я сам перебрал двигатель. Я был счастлив и горд. Бригадир похвалил меня, а потом провёл жёсткую беседу насчёт качества и скорости работы, а также перспектив, с наглядной демонстрацией на примере старших товарищей. С тех пор я взял в привычку всегда учиться, а заодно не пить пиво и водку. К концу моего первого года работы я получал 250–270 рублей. Сказочные деньги для восемнадцатилетнего парня.
Армия прошла мимо. Клеймо «не годен». Я ревел в голос прямо в военкомате. Мою авантюру с закапыванием атропина в глаза разоблачили, я был наивен. Я умолял окулиста, но…
Я остался на заводе. На целых пять лет, как потом выяснилось. Зарабатывал уже около 300 рублей, тратить деньги мне было совершенно некуда, и я стал ездить по выходным на экскурсии в областной центр и в Москву. Музеи, театры — оказалось, что это бывает интересно. Из цеха меня перевели в опытно-исследовательскую бригаду. Уже не простой перебор двигателя, а попытка разобраться в причинах типовых неисправностей и выявление конструктивных недостатков. Поступил заочно в автодорожный институт. Нас таких было двенадцать человек на заводе. Одну сессию мы проводили в Москве, на вторую преподаватели приезжали к нам. «Мы рабочие люди, нам некогда». Так рассуждал наш старший, никто ему не перечил. На нашу местную сессию мы скидывались по четвертному. Кто-то из преподавателей был принципиален, кто-то ставил зачёты просто так, а кто-то и брал подношения.
А однажды…
Ей было лет 30–35. Преподавала она то ли метрологию, то ли госстандарты. Старший подошёл ко мне и сказал, что нам всё поставят, только надо ей организовать «культурную программу». Дальше старший замялся и что-то мямлил про то, что они все семейные и только я холостой. Мне выделили сто рублей денег, ЗИС-110 с путевым листом на «обкатку», модный широкий галстук, пачку известных резиновых изделий. Товарищи подготовили баню и комнату на загородном полигоне. Я справился. На «отлично».
Психанул я через неделю. Бросил ненужный институт и решил, что смогу не допустить такого «образования», если лично пойду учить. Почему физмат? Потому что учителя математики больше других предметников работают с детьми. Год я готовился. Было очень тяжело, но мотивация творит чудеса. Это я запомнил. Нет, самостоятельно дойти до всего в алгебре — проблематично. Мне помогала соседка, инженер химкомбината. Я пробовал обратиться к своим школьным учителям, но в ответ было многозначительное «мы же тебе говорили». Это я тоже запомнил и никогда не злорадствую и не афиширую неудачи и прозрения своих учеников.
Я поступил. Учился хорошо, на последнем курсе отказался от аспирантуры — хотел учить, а не философствовать на эту тему. Мой родной город меня не дождался: за время учёбы я познакомился иногородней девушкой, женился. После выпуска уехал работать по месту жительства жены.
К тому времени она родила ребёнка. Моя первая зарплата — 114 рублей, сравните с моими доходами на заводе. Впрочем, лично для меня оказалось, что не в деньгах счастье. В чём? Уклонюсь от ответа на этот вопрос, это глубоко личное. Нет единого счастья, единой цели в жизни и единого мерила успеха. Люди разные, и это правильно. Главное — оставаться человеком. Не пошла алгебра — да бог с ней! Ты пытался, я видел, мы с тобой подобрали посильные тебе задачи, ты смог сделать какой-то минимум, который государство включило в стандарт. Молодец. В большинстве профессий алгебра не нужна, но ты был честным, ты боец, где-нибудь ты пробьёшься и станешь уважаемым человеком. Сколько их таких было только среди моих выпускников! Бизнесмены, чиновники, артисты и просто хорошие люди.
Но есть другие. Это они покупают «решебники», просят срочной помощи на контрольной через интернет. Это они прикрывают свою лень ненужностью предмета, они ставят учителю вопрос: «А ты сам кто такой?» У них нет проблем, им папа всё купит. Они готовы жаловаться, доставать справки, врать, скандалить и провоцировать. Неприятно это видеть у десятилетнего ребёнка. К сожалению, родителей в большинстве случаев всё устраивает. Без помощи родителей учитель почти бессилен. Вот и формируется мина замедленного действия. Эти дети тоже вырастают в бизнесменов, чиновников и т. д., но есть разница. Они с детства плевали на интересы государства, они с детства привыкли обожать только себя. Пусть живут, ничего с этим не сделаешь, однако противно.
Честность, исполнительность, трудолюбие — эти идеалы я старался привить на своих занятиях. Научить быть человеком. Предметы? Да, конечно, и предметы. Может быть, немного не с тем акцентом. Что такое геометрия? Это аксиоматический подход, развитие логики, умения строить доказательные выводы. Прямые, треугольники и прочие пирамиды — это шелуха. Что такое физика? Это развитие критического рационального мышления. Верить в науку, признавать свои заблуждения. Для общего развития иметь представление о природе, чтобы не вдаваться в дремучую мистику. Расчёт тангенциального ускорения — это на любителя или на будущего инженера. Что такое алгебра? Это развитие абстрактного мышления. Больше ничего, остальное — шелуха. Вот так как-то и получалось. Было здорово, но хватит. Устал, возраст, здоровье, моральная опустошённость.
Зря ли я прожил жизнь? Я считаю, не зря, но каждый из вас имеет право на свою точку зрения. Однако же распространять её как истину в первой инстанции…
aptukkaev.livejournal.com/3571945.html