Тома Санкара, председатель Высшего Совета защиты Революции
Записи с темой: В огне (23)
воскресенье, 30 июля 2023
Ничего лишнего
«Я не думаю, что проживу долго. Но я хотел бы оставить в наследство потомкам мою веру в то, что честь, бескорыстие и верность нации делают её непобедимой. А еще я верю в то, что никакие перемены к лучшему невозможны без некоторого количества безумия, без отваги, дающей силы отказаться от ветхих догм. Ведь то, что еще вчера считалось безумием, сегодня стало волей к действию. Я надеюсь, что в будущем мы все станем такими безумцами, смеющими изобретать будущее»
Тома Санкара, председатель Высшего Совета защиты Революции
Тома Санкара, председатель Высшего Совета защиты Революции
воскресенье, 18 июня 2023
Ничего лишнего
Для подумать...
В некотором смысле мировоззрение партии успешнее всего прививалось людям, неспособным его понять. Они соглашаются с самыми вопиющими искажениями действительности, ибо не понимают всего безобразия подмены и не замечают, что происходит вокруг. Непонятливость спасает их от безумия. (С) Оруэлл
В некотором смысле мировоззрение партии успешнее всего прививалось людям, неспособным его понять. Они соглашаются с самыми вопиющими искажениями действительности, ибо не понимают всего безобразия подмены и не замечают, что происходит вокруг. Непонятливость спасает их от безумия. (С) Оруэлл
вторник, 09 мая 2023
Ничего лишнего
"Меня не оставляет один странный образ.
Я думаю о бесконечном количестве воюющих, да и просто страдающих русских людей сороковых годов прошлого века, людей, которые с таким трудом проживают - далеко-далеко, на большом уже расстоянии от нас - свою страшную жизнь, и вдруг останавливаются на минуту.
Они словно бы устраивают перекур, замирают - в окопах, в грязи, в лесу, в брошенных избах, в госпиталях, в лагерях для военнопленных, на допросах, перед награждением, перед смертью, встретившись где-то в чужих городах, на выгоревших перекрестках и на разбомбленных площадях.
И когда они делают эту свою остановку, они - незнакомые, совсем чужие, в форме и без, - быстро спрашивают друг друга: ну, как там твои? там, на том берегу?
- Мой телефонами торгует. Скучает. Покупатели все тупые.
- Мой квартиру купил. На Москву не хватило, только на Домодедово.
- Моя замуж вышла и уехала. Занимается кулинарными фестивалями.
- А у меня все Путина свергают. И все никак.
- Мой тоже воюет. Освобождал Иловайск.
- Оккупировал. Это мой освобождал, вышел из окружения.
- А мой за деньги и в Африке. Там какой-то фельдмаршал у них наступает.
- Переводит Питера Слотердайка.
- Сидит.
- Возит какую-то дрянь то в Самару, то в Астрахань. А потом неделю дома.
- Забывает таблетки принять. Забывает, куда очки положила. А меня не забывает.
- Вернулась с Бали. Вроде не курит.
- Развелся. Переживает.
- Ночует в яме в лесу. Не как мы, а нарочно, развлечение у них такое.
- Фотографирует еду. Приготовит - и фотографирует.
- Наряжается в гимнастерку с фуражкой и клеит на машину: "можем повторить".
- Пишет, что праздновать 9 мая не надо, а надо помнить. Нас, в смысле, помнить. И все.
- Празднуют. С моим портретом на палке.
- И с моим тоже.
- А моего у них нет. Портрета нет.
И так они спрашивают друг друга, гражданские и солдаты, - а потом эта минута кончается, и они расходятся навсегда, и тут же, конечно, забывают о том, что спросили, ведь это всего лишь дурацкая картинка, которая не выходит у меня из головы.
Расходятся - а потом все-таки сходятся.
В нас.
Потому что вся наша несчастная, прекрасная, грустная, нелепая, грандиозная, неподъемная родина - состоит из одного сплошного продолжения этих умерших людей, из продолжения этих солдат и гражданских.
И если так получилось, что они там - на своем исчезнувшем берегу - не могли спросить друг друга про нас, не умели, не знали, не находили для этого слов, то тогда хотя бы с этой, земной стороны - можно же спросить у мертвых: зачем воевали? зачем страдали?
Чтобы продолжение - было.
И чтобы нам - оказавшимся здесь после них, вместо них, благодаря им, - в день их памяти было удивительно хорошо."
Комиссар Исчезает
(9 мая 2017)
Из телеги.
Я думаю о бесконечном количестве воюющих, да и просто страдающих русских людей сороковых годов прошлого века, людей, которые с таким трудом проживают - далеко-далеко, на большом уже расстоянии от нас - свою страшную жизнь, и вдруг останавливаются на минуту.
Они словно бы устраивают перекур, замирают - в окопах, в грязи, в лесу, в брошенных избах, в госпиталях, в лагерях для военнопленных, на допросах, перед награждением, перед смертью, встретившись где-то в чужих городах, на выгоревших перекрестках и на разбомбленных площадях.
И когда они делают эту свою остановку, они - незнакомые, совсем чужие, в форме и без, - быстро спрашивают друг друга: ну, как там твои? там, на том берегу?
- Мой телефонами торгует. Скучает. Покупатели все тупые.
- Мой квартиру купил. На Москву не хватило, только на Домодедово.
- Моя замуж вышла и уехала. Занимается кулинарными фестивалями.
- А у меня все Путина свергают. И все никак.
- Мой тоже воюет. Освобождал Иловайск.
- Оккупировал. Это мой освобождал, вышел из окружения.
- А мой за деньги и в Африке. Там какой-то фельдмаршал у них наступает.
- Переводит Питера Слотердайка.
- Сидит.
- Возит какую-то дрянь то в Самару, то в Астрахань. А потом неделю дома.
- Забывает таблетки принять. Забывает, куда очки положила. А меня не забывает.
- Вернулась с Бали. Вроде не курит.
- Развелся. Переживает.
- Ночует в яме в лесу. Не как мы, а нарочно, развлечение у них такое.
- Фотографирует еду. Приготовит - и фотографирует.
- Наряжается в гимнастерку с фуражкой и клеит на машину: "можем повторить".
- Пишет, что праздновать 9 мая не надо, а надо помнить. Нас, в смысле, помнить. И все.
- Празднуют. С моим портретом на палке.
- И с моим тоже.
- А моего у них нет. Портрета нет.
И так они спрашивают друг друга, гражданские и солдаты, - а потом эта минута кончается, и они расходятся навсегда, и тут же, конечно, забывают о том, что спросили, ведь это всего лишь дурацкая картинка, которая не выходит у меня из головы.
Расходятся - а потом все-таки сходятся.
В нас.
Потому что вся наша несчастная, прекрасная, грустная, нелепая, грандиозная, неподъемная родина - состоит из одного сплошного продолжения этих умерших людей, из продолжения этих солдат и гражданских.
И если так получилось, что они там - на своем исчезнувшем берегу - не могли спросить друг друга про нас, не умели, не знали, не находили для этого слов, то тогда хотя бы с этой, земной стороны - можно же спросить у мертвых: зачем воевали? зачем страдали?
Чтобы продолжение - было.
И чтобы нам - оказавшимся здесь после них, вместо них, благодаря им, - в день их памяти было удивительно хорошо."
Комиссар Исчезает
(9 мая 2017)
Из телеги.
среда, 19 апреля 2023
Ничего лишнего
Точка зрения
Снова пишу о том, что действительно важно для меня. И не только. Я, конечно, слушаю новости да и сама вижу признаки разрухи. Где-то больше, где-то меньше, но в целом тенденция налицо. Я смотрю на реакцию, на то, что люди думают/говорят, на то, что делают, и понимаю, что ключевой момент во всем этом не в том, что кто-то алчен, кто-то некомпетентен, кто-то слаб и т.д. И не в том, что мы все разные. Обратите внимание: мы все время латаем дыры. Ничего нового, кардинально улучшающего ситуацию, нет. А почему?
Ключевой момент во всем происходящем я вижу в другом - в том, что у нас нет Образа Будущего. Мы не знаем, куда мы идём, в какой мир, как он будет выглядеть. Мы не знаем, к чему стремиться... Нам нечем вдохновиться... В этом беда. Потерянность...Ощущение, что мы ходим с опущенной головой и опущенными обессиленным руками... Как это ни странно звучит, мы разучились мечтать. Мы даже не знаем, чего мы хотим. Можно, конечно, сказать, что мы хотим денег... И того, что можно на деньги купить... А дальше? Если дальше смотреть? Мы хотим, чтобы у нас были дома, города, страна, наше жизненное пространство, дороги, природа... Как это все должно вместе сосуществовать? Что нужно сделать, чтобы было чисто, чтобы не было мусора? Какими должны быть наши Наука, Искусство, Медицина и далее по списку и в Целом...?
Речь здесь идёт о Достоинстве Человека. Человек создаёт свой мир. Нам нужно поработать над Образом нашего Будущего. Это Главное. С этого надо начинать. Изменения к лучшему начнутся тогда, когда мы увидим этот Образ и что-то внутри нас скажет:"Да!" Тогда и закончится Потерянное время... И родится энтузиазм...
Снова пишу о том, что действительно важно для меня. И не только. Я, конечно, слушаю новости да и сама вижу признаки разрухи. Где-то больше, где-то меньше, но в целом тенденция налицо. Я смотрю на реакцию, на то, что люди думают/говорят, на то, что делают, и понимаю, что ключевой момент во всем этом не в том, что кто-то алчен, кто-то некомпетентен, кто-то слаб и т.д. И не в том, что мы все разные. Обратите внимание: мы все время латаем дыры. Ничего нового, кардинально улучшающего ситуацию, нет. А почему?
Ключевой момент во всем происходящем я вижу в другом - в том, что у нас нет Образа Будущего. Мы не знаем, куда мы идём, в какой мир, как он будет выглядеть. Мы не знаем, к чему стремиться... Нам нечем вдохновиться... В этом беда. Потерянность...Ощущение, что мы ходим с опущенной головой и опущенными обессиленным руками... Как это ни странно звучит, мы разучились мечтать. Мы даже не знаем, чего мы хотим. Можно, конечно, сказать, что мы хотим денег... И того, что можно на деньги купить... А дальше? Если дальше смотреть? Мы хотим, чтобы у нас были дома, города, страна, наше жизненное пространство, дороги, природа... Как это все должно вместе сосуществовать? Что нужно сделать, чтобы было чисто, чтобы не было мусора? Какими должны быть наши Наука, Искусство, Медицина и далее по списку и в Целом...?
Речь здесь идёт о Достоинстве Человека. Человек создаёт свой мир. Нам нужно поработать над Образом нашего Будущего. Это Главное. С этого надо начинать. Изменения к лучшему начнутся тогда, когда мы увидим этот Образ и что-то внутри нас скажет:"Да!" Тогда и закончится Потерянное время... И родится энтузиазм...
среда, 05 апреля 2023
Ничего лишнего
Да. Для меня это важно. Я считаю, что Это нужно иметь в виду всегда, а не только когда "настало время".
"Мы пока не сообщили никому, в чем заключается тот образ мира, который предлагаем мы. И я думаю, что непосредственная задача самого ближайшего будущего – дать четкие ответы на вопрос: каким мы видим мир? До сих пор мы, в основном, говорили о наших интересах. И это понятно - наша безопасность под угрозой... Но сейчас настало время говорить о том, какой образ будущего мира мы предлагаем всем остальным."
Алексей Чадаев
"Мы пока не сообщили никому, в чем заключается тот образ мира, который предлагаем мы. И я думаю, что непосредственная задача самого ближайшего будущего – дать четкие ответы на вопрос: каким мы видим мир? До сих пор мы, в основном, говорили о наших интересах. И это понятно - наша безопасность под угрозой... Но сейчас настало время говорить о том, какой образ будущего мира мы предлагаем всем остальным."
Алексей Чадаев
пятница, 10 марта 2023
Ничего лишнего
"8 марта женщинам как коллективной сущности - хочется пожелать подольше избегать "современности", то есть феминизма, матриархата и войны с мужчинами.
Нет, это не значит, что я желаю им мнимой, давно исчезнувшей в России (за вычетом некоторых автономных республик) "патриархальности", которой адепты "современности" размахивают буквально так же, как переизбиравшие Ельцина в 1996 году политтехнологи - призраком коммунизма и гулага. Нет, "патриархальность" была, на мой взгляд, весьма неоднозначна, но она давно умерла.
А я желаю женщинам подольше оставаться в старом добром двадцатом веке, то есть в мире, где люди были равны и, главное, свободны, где в отношениях между полами имелись веселье, непредсказуемость и разнообразие, а не унылая тоталитарная пустыня "жертв", "травм", "терапии", "гендеров" и прочего, как это назвал Лимонов, дисциплинарного санатория.
Живите в двадцатом веке, девочки.
Дружите с мужчинами, любите мужчин, находите с ними общий язык, а иногда и силы терпеть их, - и спокойно относитесь к проблемам, потому что это именно обычные проблемы обычной жизни, а не "травмы", "триггеры", "абьюзы" и вся эта лицемерная ...
Вся наша Россия, кстати, борется сейчас за сохранение хорошего прошлого, за отмену мрачного будущего, - и к вам это относится не меньше, а даже больше...
Потому что когда "современность", наконец, победит, когда победит это царство дисциплинарной психотерапии, стукачества, речевой и эмоциональной цензуры, и, главное, унижения и гнобления ... - вы увидите, что ... оруэлловский мир ... этакой вывернутой бесами версии ... монастыря, которую вам продают как самое модное и правильное явление двадцать первого века, - это тягостный, тоскливый мир, антиутопия, а не жизнь.
...
Цените наше с вами общее счастливое прошлое... "
Из телеги.
Нет, это не значит, что я желаю им мнимой, давно исчезнувшей в России (за вычетом некоторых автономных республик) "патриархальности", которой адепты "современности" размахивают буквально так же, как переизбиравшие Ельцина в 1996 году политтехнологи - призраком коммунизма и гулага. Нет, "патриархальность" была, на мой взгляд, весьма неоднозначна, но она давно умерла.
А я желаю женщинам подольше оставаться в старом добром двадцатом веке, то есть в мире, где люди были равны и, главное, свободны, где в отношениях между полами имелись веселье, непредсказуемость и разнообразие, а не унылая тоталитарная пустыня "жертв", "травм", "терапии", "гендеров" и прочего, как это назвал Лимонов, дисциплинарного санатория.
Живите в двадцатом веке, девочки.
Дружите с мужчинами, любите мужчин, находите с ними общий язык, а иногда и силы терпеть их, - и спокойно относитесь к проблемам, потому что это именно обычные проблемы обычной жизни, а не "травмы", "триггеры", "абьюзы" и вся эта лицемерная ...
Вся наша Россия, кстати, борется сейчас за сохранение хорошего прошлого, за отмену мрачного будущего, - и к вам это относится не меньше, а даже больше...
Потому что когда "современность", наконец, победит, когда победит это царство дисциплинарной психотерапии, стукачества, речевой и эмоциональной цензуры, и, главное, унижения и гнобления ... - вы увидите, что ... оруэлловский мир ... этакой вывернутой бесами версии ... монастыря, которую вам продают как самое модное и правильное явление двадцать первого века, - это тягостный, тоскливый мир, антиутопия, а не жизнь.
...
Цените наше с вами общее счастливое прошлое... "
Из телеги.
пятница, 03 марта 2023
Ничего лишнего
Политика, экономика. Контрпропаганда. ))
Для подумать...
bastyon.com/index?v=5f2301a8d4de00318d1d624542f...
Пока этот караван идёт.
Для подумать...
bastyon.com/index?v=5f2301a8d4de00318d1d624542f...
Пока этот караван идёт.
воскресенье, 26 февраля 2023
Ничего лишнего
пятница, 24 февраля 2023
Ничего лишнего
Почему сейчас никто не говорит о стратегических Целях? Политические цели озвучиваются, но для меня это тактические цели. Нигде я не слышу четко и конкретно о том, каким должен быть Мир в итоге.
...
Ну... кроме цифрового концлагеря, конечно. Это из всех утюгов.
Но этот план нам не подходит. )))
А где наш план?
...
То, что ниже - размышления. Может быть, абсурдно, но...
Дело в том, что я вижу такой круг:
Есть определенная кагорта, характерным признаком которой являются следующие слова: эти люди считают, что "они лучше всех знают, что нужно людям, другим живым существам и планете. И поэтому они считают себя в праве определять, кому, как и сколько жить." Это - контроль и право на насилие и убийство. Эта кагорта имеет и очень конкретно определяет в своем кругу стратегическую цель. Несмотря на то, что ее не декларируют ясно и понятно на массы, контуры ее проступают везде как фон и она доступна для понимания всем, критически мыслящим людям. Это как вектор. Цель не объявляется, но вектор указывает на нее во всех сферах жизни и явно или неявно навязывается каждому человеку.
Вторая кагорта, по моим ощущениям, не имеет и не пытается иметь никаких целей. Она не пытается ничего планировать сама. Точнее, строит и продвигается только на тактическом уровне. Она ждёт, что принесет будущее, она верит, что стратегию, этот Образ Будущего, принесет Кто-то другой, свыше, что придет очередной Аватара, который и покажет, как должно быть. При его жизни это Знание снова будет подобно полноводной реке. После его ухода река постепенно высохнет и Знание снова превратится в догмы. А так как эта кагорта сама не ставит соответствующие цели и запрещает пить непосредственно из Источника, считая, что только Аватара может/способен это делать, то все, что было достигнуто, снова придет в упадок.
И снова вперёд выйдут те, кто умеет ставить цель, другая кагорта.
Люди действительно не меняются? Или потеря человеческого облика, или непреходящее детство...
...
Ну... кроме цифрового концлагеря, конечно. Это из всех утюгов.
Но этот план нам не подходит. )))
А где наш план?
...
То, что ниже - размышления. Может быть, абсурдно, но...
Дело в том, что я вижу такой круг:
Есть определенная кагорта, характерным признаком которой являются следующие слова: эти люди считают, что "они лучше всех знают, что нужно людям, другим живым существам и планете. И поэтому они считают себя в праве определять, кому, как и сколько жить." Это - контроль и право на насилие и убийство. Эта кагорта имеет и очень конкретно определяет в своем кругу стратегическую цель. Несмотря на то, что ее не декларируют ясно и понятно на массы, контуры ее проступают везде как фон и она доступна для понимания всем, критически мыслящим людям. Это как вектор. Цель не объявляется, но вектор указывает на нее во всех сферах жизни и явно или неявно навязывается каждому человеку.
Вторая кагорта, по моим ощущениям, не имеет и не пытается иметь никаких целей. Она не пытается ничего планировать сама. Точнее, строит и продвигается только на тактическом уровне. Она ждёт, что принесет будущее, она верит, что стратегию, этот Образ Будущего, принесет Кто-то другой, свыше, что придет очередной Аватара, который и покажет, как должно быть. При его жизни это Знание снова будет подобно полноводной реке. После его ухода река постепенно высохнет и Знание снова превратится в догмы. А так как эта кагорта сама не ставит соответствующие цели и запрещает пить непосредственно из Источника, считая, что только Аватара может/способен это делать, то все, что было достигнуто, снова придет в упадок.
И снова вперёд выйдут те, кто умеет ставить цель, другая кагорта.
Люди действительно не меняются? Или потеря человеческого облика, или непреходящее детство...
Ничего лишнего
В современной Махабхарате Арджуна не должен сражаться на Курукшетре?
воскресенье, 19 февраля 2023
Ничего лишнего
Для подумать... В ответ на "Обитаемый остров"...
youtu.be/Ln2dOo0G_2w
Владимир Боглаев
И ещё -
youtu.be/Py3SOLHS-uE
Сергей Серебряков
youtu.be/Ln2dOo0G_2w
Владимир Боглаев
И ещё -
youtu.be/Py3SOLHS-uE
Сергей Серебряков
пятница, 17 февраля 2023
Ничего лишнего
"... Излучение башен предназначалось не для выродков. Оно действовало на нервную систему каждого человеческого существа этой планеты. Физиологический механизм воздействия известен не был, но суть этого воздействия сводилась к тому, что мозг облучаемого терял способность к критическому анализу действительности. Человек мыслящий превращался в человека верующего, причем верующего исступленно, фанатически, вопреки бьющей в глаза реальности. Человеку, находящемуся в поле излучения, можно было самыми элементарными средствами внушить все, что угодно, и он принимал внушаемое как светлую и единственную истину и готов был жить для нее, страдать за нее, умирать за нее.
А поле было всегда. Незаметное, вездесущее, всепроникающее. Его непрерывно излучала гигантская сеть башен, опутывающая страну. Гигантским пылесосом оно вытягивало из десятков миллионов душ всякое сомнение по поводу того, что кричали газеты, брошюры, радио, телевидение, что твердили учителя в школах и офицеры в казармах, что сверкало неоном поперек улиц, что провозглашалось с амвонов церквей. Неизвестные Отцы направляли волю и энергию миллионных масс, куда им заблагорассудится. Они могли заставить и заставляли массы обожать себя; могли возбуждать и возбуждали неутолимую ненависть к врагам внешним и внутренним; они могли бы при желании направить миллионы под пушки и пулеметы, и миллионы пошли бы умирать с восторгом; они могли бы заставить миллионы убивать друг друга во имя чего угодно; они могли бы, возникни у них такой каприз, вызвать массовую эпидемию самоубийств… Они могли все."
А поле было всегда. Незаметное, вездесущее, всепроникающее. Его непрерывно излучала гигантская сеть башен, опутывающая страну. Гигантским пылесосом оно вытягивало из десятков миллионов душ всякое сомнение по поводу того, что кричали газеты, брошюры, радио, телевидение, что твердили учителя в школах и офицеры в казармах, что сверкало неоном поперек улиц, что провозглашалось с амвонов церквей. Неизвестные Отцы направляли волю и энергию миллионных масс, куда им заблагорассудится. Они могли заставить и заставляли массы обожать себя; могли возбуждать и возбуждали неутолимую ненависть к врагам внешним и внутренним; они могли бы при желании направить миллионы под пушки и пулеметы, и миллионы пошли бы умирать с восторгом; они могли бы заставить миллионы убивать друг друга во имя чего угодно; они могли бы, возникни у них такой каприз, вызвать массовую эпидемию самоубийств… Они могли все."
четверг, 16 февраля 2023
Ничего лишнего
Политика
Два диалога. Для подумать. Что такое Общее Благо? Какой у нас Образ Будущего?
youtu.be/EXxdftmKMg0
И
youtu.be/Ezamgyqf2tg
...
"Смысл жизни в том, чтобы понять, что я могу и чего я не могу, и как сделать так, чтобы смочь."
А до этого - понять, чего я хочу.
Два диалога. Для подумать. Что такое Общее Благо? Какой у нас Образ Будущего?
youtu.be/EXxdftmKMg0
И
youtu.be/Ezamgyqf2tg
...
"Смысл жизни в том, чтобы понять, что я могу и чего я не могу, и как сделать так, чтобы смочь."
А до этого - понять, чего я хочу.
четверг, 09 февраля 2023
Ничего лишнего
пятница, 27 января 2023
Ничего лишнего
Влад Маленко
Ржев
Посвящаю своему отцу
Мы весной поднимаемся в полный рост,
Головами касаясь горячих звёзд.
И сражаемся снова с кромешной тьмой,
Чтобы птицы вернулись сквозь нас домой.
Чтобы солнце вставало в заветный час,
Чтоб вращалась, потомки, земля для вас.
Чтобы траву обдували ветров винты,
Чтоб из наших шинелей росли цветы.
Мы теперь - земляника на тех холмах,
Мы - косые дожди и ручьи во рвах.
Наших писем обрывки - как те скворцы.
Мы - медовые травы в следах пыльцы.
Нас в болотах небес не один миллион.
И в кармане у каждого медальон.
Это зерна весны.
Это горя край.
Сорок пятый
настырный пасхальный май...
Вася, Паша,
Сережа, Егор, Рашид…
Средне-русский равнины пейзаж расшит
Нами в землю упавшими на бегу...
В небеса мы завернуты,
как в фольгу.
Только вот что: не плачьте теперь о нас!
Это мы поминаем вас в горький час!
Это вам разбираться, где мир, где меч!
Это вам теперь память о нас беречь!
Нам стоят обелиски, огни горят,
Пусть же каменных гладят ветра солдат.
Но важнее, ребята, на этот раз,
Чтобы не было стыдно и нам за вас.
Вам труднее, потомки, в засаде дней.
Наша битва с врагами была честней.
Мы закрасили кровью колосья ржи,
А на вас проливаются реки лжи.
Мы умели в атаке и песни петь,
Вас как рыбу теперь заманили в сеть.
И у нас на троих был один кисет,
Вам же «умники» в спины смеются вслед.
Нам в советской шинели являлся Бог,
Наши братские кладбища - как упрек.
Вас почти что отрезали от корней!
Вам труднее, наши правнуки, вам трудней!
Мы носили за пазухой красный флаг,
Был у нас Талалихин,
Чуйков,
Ковпак!
И таких миллион еще сыновей!
Вам труднее, прекрасные, вам трудней!
Произносим молитву мы нараспев:
«Пусть приедет последний из нас во Ржев,
Чтоб вспорхнули с полей журавли, трубя,
Чтоб, столетний, увидел он сам себя!
Молодым, неженатым, глядящем вверх,
В сорок третьем оставшимся здесь навек,
Чем-то красным закрашенный как снегирь,
Написавшем невесте письмо в Сибирь.
Не кричите про Родину и любовь.
Сорок пятый когда-нибудь будет вновь.
С головы своей снимет планета шлем.
Вот и все.
Дальше сами.
Спасибо всем.
Ржев
Посвящаю своему отцу
Мы весной поднимаемся в полный рост,
Головами касаясь горячих звёзд.
И сражаемся снова с кромешной тьмой,
Чтобы птицы вернулись сквозь нас домой.
Чтобы солнце вставало в заветный час,
Чтоб вращалась, потомки, земля для вас.
Чтобы траву обдували ветров винты,
Чтоб из наших шинелей росли цветы.
Мы теперь - земляника на тех холмах,
Мы - косые дожди и ручьи во рвах.
Наших писем обрывки - как те скворцы.
Мы - медовые травы в следах пыльцы.
Нас в болотах небес не один миллион.
И в кармане у каждого медальон.
Это зерна весны.
Это горя край.
Сорок пятый
настырный пасхальный май...
Вася, Паша,
Сережа, Егор, Рашид…
Средне-русский равнины пейзаж расшит
Нами в землю упавшими на бегу...
В небеса мы завернуты,
как в фольгу.
Только вот что: не плачьте теперь о нас!
Это мы поминаем вас в горький час!
Это вам разбираться, где мир, где меч!
Это вам теперь память о нас беречь!
Нам стоят обелиски, огни горят,
Пусть же каменных гладят ветра солдат.
Но важнее, ребята, на этот раз,
Чтобы не было стыдно и нам за вас.
Вам труднее, потомки, в засаде дней.
Наша битва с врагами была честней.
Мы закрасили кровью колосья ржи,
А на вас проливаются реки лжи.
Мы умели в атаке и песни петь,
Вас как рыбу теперь заманили в сеть.
И у нас на троих был один кисет,
Вам же «умники» в спины смеются вслед.
Нам в советской шинели являлся Бог,
Наши братские кладбища - как упрек.
Вас почти что отрезали от корней!
Вам труднее, наши правнуки, вам трудней!
Мы носили за пазухой красный флаг,
Был у нас Талалихин,
Чуйков,
Ковпак!
И таких миллион еще сыновей!
Вам труднее, прекрасные, вам трудней!
Произносим молитву мы нараспев:
«Пусть приедет последний из нас во Ржев,
Чтоб вспорхнули с полей журавли, трубя,
Чтоб, столетний, увидел он сам себя!
Молодым, неженатым, глядящем вверх,
В сорок третьем оставшимся здесь навек,
Чем-то красным закрашенный как снегирь,
Написавшем невесте письмо в Сибирь.
Не кричите про Родину и любовь.
Сорок пятый когда-нибудь будет вновь.
С головы своей снимет планета шлем.
Вот и все.
Дальше сами.
Спасибо всем.
среда, 18 января 2023
Ничего лишнего
"Вечер в госпитале
Темно, в коридорах потушили свет. Уколы, перевязки, капельницы — всё позади. Ужин съеден, телефонные разговоры утихают: бессчетные родственники со всех концов бескрайней страны в большинстве уже спят.
Телевизор смотреть невозможно, уже тошнит от лоска и параллельности телевселенной, там войны как будто и нет совсем, а ведь для нас она есть, мы только что были там и вот-вот вернемся, война для нас реальней, чем стиральный порошок и льготная ипотека.
Что остается — разговаривать. Идешь по коридору и слышишь обрывки бесед. Кое-где наслаждаются воспоминаниями о родных городах, где-то живописуют еду или выпивку, которыми будут наслаждаться когда-нибудь после войны, реже обсуждают общие увлечения: машины, компьютерные игры, книги.
Но чаще всего говорят о войне. При знакомстве начинают непременно с рассказа о своем ранении, потом обмениваются впечатлениями от последнего боя или особенно запомнившегося эпизода, потом, позже, начинается главное — обмен опытом. Опытные контрактники на коленке учат молодых солдат устранять в бою неполадки крупнокалиберного пулемета, артиллеристы втолковывают операторам дронов, как корректировать огонь, танкисты учат пехотинцев основам совместных действий...
В военном деле тысячи премудростей, всё знать невозможно, и не угадаешь, какая малость, какая деталь может оказаться ключевой в следующем бою. И мы учимся, даем себе после ранения пару-тройку дней выдохнуть, и снова ныряем в пучину, надеясь перенять у товарищей что-то, что поможет в будущем. Здесь, в темных коридорах и палатах госпиталя работает целый университет солдатской премудрости, здесь знают, какой ценой достается опыт, знают, что лучше учиться на чужих ошибках.
Разговоры утихнут, будут сделаны выводы, усвоены уроки, постепенно каждый вернется во сне туда, где его никто не достанет. Почти никому здесь не снится война. Во сне мы свободны от войны."
Никита Третьяков
Темно, в коридорах потушили свет. Уколы, перевязки, капельницы — всё позади. Ужин съеден, телефонные разговоры утихают: бессчетные родственники со всех концов бескрайней страны в большинстве уже спят.
Телевизор смотреть невозможно, уже тошнит от лоска и параллельности телевселенной, там войны как будто и нет совсем, а ведь для нас она есть, мы только что были там и вот-вот вернемся, война для нас реальней, чем стиральный порошок и льготная ипотека.
Что остается — разговаривать. Идешь по коридору и слышишь обрывки бесед. Кое-где наслаждаются воспоминаниями о родных городах, где-то живописуют еду или выпивку, которыми будут наслаждаться когда-нибудь после войны, реже обсуждают общие увлечения: машины, компьютерные игры, книги.
Но чаще всего говорят о войне. При знакомстве начинают непременно с рассказа о своем ранении, потом обмениваются впечатлениями от последнего боя или особенно запомнившегося эпизода, потом, позже, начинается главное — обмен опытом. Опытные контрактники на коленке учат молодых солдат устранять в бою неполадки крупнокалиберного пулемета, артиллеристы втолковывают операторам дронов, как корректировать огонь, танкисты учат пехотинцев основам совместных действий...
В военном деле тысячи премудростей, всё знать невозможно, и не угадаешь, какая малость, какая деталь может оказаться ключевой в следующем бою. И мы учимся, даем себе после ранения пару-тройку дней выдохнуть, и снова ныряем в пучину, надеясь перенять у товарищей что-то, что поможет в будущем. Здесь, в темных коридорах и палатах госпиталя работает целый университет солдатской премудрости, здесь знают, какой ценой достается опыт, знают, что лучше учиться на чужих ошибках.
Разговоры утихнут, будут сделаны выводы, усвоены уроки, постепенно каждый вернется во сне туда, где его никто не достанет. Почти никому здесь не снится война. Во сне мы свободны от войны."
Никита Третьяков
вторник, 17 января 2023
Ничего лишнего
"Пехота. Смерть — наша работа
Вас готовили к этому, но подготовиться к этому нельзя. Вы приезжаете в лес. Лес не чужой, а как будто тот же, в каком вы гуляли в детстве, только здесь плюс три в январе и сосны тянутся к небу не как-нибудь, а выстроившись ровными рядами, будто они тоже в армии.
С вами много друзей и приятелей, есть и старше, и моложе, есть опытные и наивные, циники и романтики. С ними вместе вы тренировались, ели и пили, осваивали военное дело, вы узнаёте друг друга по походке и по храпу, вы все немножко братья, вы все Свои.
Вам говорят: там — враг. Здесь будет наша позиция, мы не дадим Им пройти. И вы копаете, копаете и копаете — сами роете свое укрытие и надеетесь, что оно не станет могилой. Вы намечаете свой сектор стрельбы, вы говорите себе: если там появится враг, я буду стрелять.
Вскоре рядом начнут рваться снаряды, разрывы скоро станут постоянным фоном, через пару дней вы уже будете четко понимать, откуда и куда летит смертельный «подарок». По вам будет «работать» танк — выстрел и оглушительный взрыв разделяют лишь полсекунды, танк не стреляет вслепую, он окрывает огонь только наверняка. Ночью разведчики врага поползут к вам, чтобы назавтра их пушки били еще точнее. Снайперы с тепловизорами будут ждать, когда вы неаккуратно высунете голову из окопа. И круглые сутки вы будете вслушиваться, ожидая противного комариного жужжания вражеского дрона, и, услышав, гадать, увидел ли он вас и сбросит ли гранату.
Враг хочет разведать ваши позиции и уничтожить вас, убить. Вы пытаетесь сделать то же с ним— ему на голову тоже сыпятся снаряды, по нему бьют ваши танки, над ним летают ваши беспилотники, на него день и ночь направлены ваши глаза и ваши стволы. Враг не пройдет, пока вы живы и не дрогнули. Вы не пройдете, пока жив и не дрогнул враг.
Так пройдут дни или недели. Потом будет передышка, и снова повтор. Не каждому из вас придется стрелять и убить врага — но кому-то точно доведется. Не каждый погибнет или будет ранен, но такие будут. Не каждому придется увидеть, как друг испускает последний вздох, не каждый будет собирать оторванные части тела, по локоть в крови тащить одного за одним до медицинского транспорта. Но такие будут. И все это вы. Это все мы.
Те, кто выживают телесно, не могут не начать по крупицам умирать духовно. Улыбки уже не будут такими широкими, разговоров о будущем станет резко меньше. Когда-нибудь потом мы вернемся и постараемся ожить, как наши прадеды, не будем рассказывать о том, что было, и будем всегда поднимать тост за мир. А пока мы должны быть немного мертвыми, чтобы выжить и победить. Ведь наша работа не для живых людей. Наша работа — смерть."
Никита Третьяков
среда, 11 января 2023
Ничего лишнего
Политическое...
Просто я согласна.
Для подумать...
"Прочитал большое интервью Дугина Бизнес-Онлайну. И решился. Пора это написать.
Только вначале важная оговорка. Я не хотел бы, чтобы написанное мной воспринималось как какой-то наезд. Я отношусь к Дугину с большим уважением, а после случившегося с его дочерью — даже более того. Кроме того, мне вообще не нравятся конфликтные разборки среди тех, кто по одну со мной сторону — помилуйте, нас и так мало! Поэтому пусть написанное далее будет если и критикой, то исключительно в философском смысле этого слова.
Итак. Тот же Дугин не так давно публиковал манифест со списком того, что надо бы сделать, чтобы выйти всей страной из нынешнего «полусна» (он же «частичная мобилизация») в чаемый «аутентичный дазайн». Я прочитал его и понял, что не согласен в общем ни по одному пункту.
Начну с частностей — то есть с интервью. «Для того чтобы победить, нам необходима не только (…) современная армия». Проблема в том, Александр Гельевич, что армия не может быть «современной» у страны или общества, где всё остальное — «несовременное». Программа Дугина — это про бегство от современности, вплоть до расселения мегаполисов и переход на общинно-крестьянской-фермерский уклад. Это, допустим, трудно, но теоретически возможно — однако армия у такого общества никак не сможет быть «современной» — не будет ни военной промышленности, способной произвести современные вооружения, ни экономики, способной накопить средства для того, чтобы их у кого-то купить (даже если продадут).
Я попытался показать в Севастопольской лекции, в чём проблема с «современностью», от имени которой с нами сегодня разговаривает наш враг. «Современность» есть извод Модерна, из которого — в его «постной» версии — вроде как попытались (но на самом деле так и не смогли) изъять наиболее вопиющие крайности его антропологической программы — идею насильственной перестройки человека по некоторому проекту. Три «больших теории», которым Дугин противопоставляет свою «четвёртую» — коммунизм, нацизм и либерализм — на самом деле различаются лишь версиями этого проекта, и ещё неизвестно, какая из них радикальнее. Дугинская «четвёртая», однако — это полный отказ от Модерна в пользу когда-то ниспровергнутой им Традиции, в этом смысле она никакая не «четвёртая», конечно.
В новогодние дни я разбирал старые архивы и наткнулся на программный текст моего друга и одноклассника Никиты Гараджи — «ВИА Град и Сталинград», написанный в далёком 2005-м. Да, он очень резкий; сейчас бы ни он, ни я, наверное, так бы не писали. Но эта резкость во многом обусловлена тем, что мы расставались тогда с собственными увлечениями юности — тем самым «консерватизмом», чего не понимали тогдашние обидевшиеся оппоненты. К слову, Никита впоследствии прошёл путь от потомственного преподавателя философского факультета МГУ до руководителя оборонного завода — то есть буквально «от Канта к Круппу» по Эрну.
Краткость телеграм-формата заставляет перейти сразу к выводу, он же основной тезис. Путь в ретроархаику — это путь к поражению. Zeitgeist не победить путём «возврата в прошлое». Задача куда более масштабна, чем описывает даже Дугин: она состоит в том, чтобы построить свою альтернативу доминирующему дискурсу Современности. И в этом русском альтернативном настоящем придётся провести большую работу по отделению зёрен от плевел, ценностной ревизии Модерна — потому что попросту объявлять его «абсолютным злом» это, как выражался Тургенев, «противоположное общее место».
Мы пойдём иным путём."
Чадаев
...
Окончание многообещающее... )))
...
Р.S. После стрима:
Отмечу то, что зацепило больше всего, то, что сейчас кажется мне самым важным:
1. Вопрос об объединяющем Начале, Религии, Вере, Идее. Т.е. в конечном итоге, как я чувствую, об Образе общего будущего, которого сейчас нет.
2. Мысль о том, что мы, русские и украинцы, ведя войну, делаем одно дело с двух сторон, ещё даже не понимая этого. Это зерно, которое прорастает в свое время.
3. И, да, про симптомы поражения (вообще).
Просто я согласна.
Для подумать...
"Прочитал большое интервью Дугина Бизнес-Онлайну. И решился. Пора это написать.
Только вначале важная оговорка. Я не хотел бы, чтобы написанное мной воспринималось как какой-то наезд. Я отношусь к Дугину с большим уважением, а после случившегося с его дочерью — даже более того. Кроме того, мне вообще не нравятся конфликтные разборки среди тех, кто по одну со мной сторону — помилуйте, нас и так мало! Поэтому пусть написанное далее будет если и критикой, то исключительно в философском смысле этого слова.
Итак. Тот же Дугин не так давно публиковал манифест со списком того, что надо бы сделать, чтобы выйти всей страной из нынешнего «полусна» (он же «частичная мобилизация») в чаемый «аутентичный дазайн». Я прочитал его и понял, что не согласен в общем ни по одному пункту.
Начну с частностей — то есть с интервью. «Для того чтобы победить, нам необходима не только (…) современная армия». Проблема в том, Александр Гельевич, что армия не может быть «современной» у страны или общества, где всё остальное — «несовременное». Программа Дугина — это про бегство от современности, вплоть до расселения мегаполисов и переход на общинно-крестьянской-фермерский уклад. Это, допустим, трудно, но теоретически возможно — однако армия у такого общества никак не сможет быть «современной» — не будет ни военной промышленности, способной произвести современные вооружения, ни экономики, способной накопить средства для того, чтобы их у кого-то купить (даже если продадут).
Я попытался показать в Севастопольской лекции, в чём проблема с «современностью», от имени которой с нами сегодня разговаривает наш враг. «Современность» есть извод Модерна, из которого — в его «постной» версии — вроде как попытались (но на самом деле так и не смогли) изъять наиболее вопиющие крайности его антропологической программы — идею насильственной перестройки человека по некоторому проекту. Три «больших теории», которым Дугин противопоставляет свою «четвёртую» — коммунизм, нацизм и либерализм — на самом деле различаются лишь версиями этого проекта, и ещё неизвестно, какая из них радикальнее. Дугинская «четвёртая», однако — это полный отказ от Модерна в пользу когда-то ниспровергнутой им Традиции, в этом смысле она никакая не «четвёртая», конечно.
В новогодние дни я разбирал старые архивы и наткнулся на программный текст моего друга и одноклассника Никиты Гараджи — «ВИА Град и Сталинград», написанный в далёком 2005-м. Да, он очень резкий; сейчас бы ни он, ни я, наверное, так бы не писали. Но эта резкость во многом обусловлена тем, что мы расставались тогда с собственными увлечениями юности — тем самым «консерватизмом», чего не понимали тогдашние обидевшиеся оппоненты. К слову, Никита впоследствии прошёл путь от потомственного преподавателя философского факультета МГУ до руководителя оборонного завода — то есть буквально «от Канта к Круппу» по Эрну.
Краткость телеграм-формата заставляет перейти сразу к выводу, он же основной тезис. Путь в ретроархаику — это путь к поражению. Zeitgeist не победить путём «возврата в прошлое». Задача куда более масштабна, чем описывает даже Дугин: она состоит в том, чтобы построить свою альтернативу доминирующему дискурсу Современности. И в этом русском альтернативном настоящем придётся провести большую работу по отделению зёрен от плевел, ценностной ревизии Модерна — потому что попросту объявлять его «абсолютным злом» это, как выражался Тургенев, «противоположное общее место».
Мы пойдём иным путём."
Чадаев
...
Окончание многообещающее... )))
...
Р.S. После стрима:
Отмечу то, что зацепило больше всего, то, что сейчас кажется мне самым важным:
1. Вопрос об объединяющем Начале, Религии, Вере, Идее. Т.е. в конечном итоге, как я чувствую, об Образе общего будущего, которого сейчас нет.
2. Мысль о том, что мы, русские и украинцы, ведя войну, делаем одно дело с двух сторон, ещё даже не понимая этого. Это зерно, которое прорастает в свое время.
3. И, да, про симптомы поражения (вообще).
пятница, 06 января 2023
Ничего лишнего
среда, 04 января 2023
Ничего лишнего
"... Когда-то, по окончанию мореходки, работал на судах гидрографии. Порт приписки был посёлок Тикси, что на берегу моря Лаптевых. Дальняя Арктика: скалы и лёд, северное сияние, полярные ночи по полгода. В период навигации мы обслуживали Северный морской путь, а по осени брали на борт научные экспедиции из Министерства геодезии и картографии, выбирались из льдов, и уходили на юг, на просторы Мирового океана. Так вот, довелось мне работать с лучшим капитаном - Михалычем. Добряк, либерал и демократ по отношению к команде. Закрывал глаза на многое, никаких придирок, считал экипаж семьей, обращался с нижними чинами, как с друзьями. Команда его обожала. Вот только когда возникала внештатная ситуация - затирало во льдах, или во спасение каких-нибудь рыбаков приходилось отправлять своих людей на шлюпках на явный риск, - Михалыч суетился, волновался, бегал по мостику и все повторял - "Божечка, Божечка...".
На другом корабле был другой капитан. Полная противоположность. Холеный, породистый, закрытый от команды на семь замков. Когда приходилось с ним разговаривать, создавалось ощущение, что ты, маленький, на земле, а он смотрит на тебя сверху оттуда-то из чёрного космоса. Всегда холодный, подчёркнуто на дистанции с командой. После Михалыча довелось попасть под его командование. Всегда в белоснежной рубашке, стоит в рубке, а от него такое напряжение, что хочется отвечать лишь - "сэр, есть, сэр". Кроме устава - никакого общения. Не любил я его, и он, конечно, отвечал взаимностью. Близких у него не было, только подчиненные, штурмана с ним не общались, не то что рядовой состав. И вот попали мы где-то между Японией и Гавайами в тайфун "Келли". Трое суток тайфун таскал нас за собой, от ударов волн железо гнулось, как жестянка, трое суток радист повторял в пустой эфир международный сигнал бедствия - "Майдей, майдей...". Постоянно что-то ломалось, аварийно отключалось, постоянно выбивало рулевое управление, судно поворачивалось бортом к волне с пятиэтажный дом, крен доходил до критической точки и заходил за неё. Короче, погибали. И наш нелюбимый капитан - гладко выбритый, в своей безупречной белой рубашке: невозмутимый, холодный и уверенный, трое суток давал нам - измученным и растерянным, чёткие команды, своей волей, своим видом, заставляя экипаж бороться за живучесть корабля. Поневоле, все старались на него походить. И когда ломаные-переломаные, мы дотянулись во Владивосток на ремонт, я пожал ему руку, а он мне, и все так сделали. И было в нашем молчании больше чувств, чем в тысяче слов. Мы лишь сказали - " С Вами хоть куда", а он сказал, - "а я с вами..". С тех пор мы друзья. ... "
t.me/bch3by
На другом корабле был другой капитан. Полная противоположность. Холеный, породистый, закрытый от команды на семь замков. Когда приходилось с ним разговаривать, создавалось ощущение, что ты, маленький, на земле, а он смотрит на тебя сверху оттуда-то из чёрного космоса. Всегда холодный, подчёркнуто на дистанции с командой. После Михалыча довелось попасть под его командование. Всегда в белоснежной рубашке, стоит в рубке, а от него такое напряжение, что хочется отвечать лишь - "сэр, есть, сэр". Кроме устава - никакого общения. Не любил я его, и он, конечно, отвечал взаимностью. Близких у него не было, только подчиненные, штурмана с ним не общались, не то что рядовой состав. И вот попали мы где-то между Японией и Гавайами в тайфун "Келли". Трое суток тайфун таскал нас за собой, от ударов волн железо гнулось, как жестянка, трое суток радист повторял в пустой эфир международный сигнал бедствия - "Майдей, майдей...". Постоянно что-то ломалось, аварийно отключалось, постоянно выбивало рулевое управление, судно поворачивалось бортом к волне с пятиэтажный дом, крен доходил до критической точки и заходил за неё. Короче, погибали. И наш нелюбимый капитан - гладко выбритый, в своей безупречной белой рубашке: невозмутимый, холодный и уверенный, трое суток давал нам - измученным и растерянным, чёткие команды, своей волей, своим видом, заставляя экипаж бороться за живучесть корабля. Поневоле, все старались на него походить. И когда ломаные-переломаные, мы дотянулись во Владивосток на ремонт, я пожал ему руку, а он мне, и все так сделали. И было в нашем молчании больше чувств, чем в тысяче слов. Мы лишь сказали - " С Вами хоть куда", а он сказал, - "а я с вами..". С тех пор мы друзья. ... "
t.me/bch3by